Аналитик - Страница 10

Мне потребовалось несколько лет, чтобы оправиться от того случая с доктором Старксом. За это время я три раза попадала в больницу. У меня осталось два шрама от попыток покончить с собой.

Пока я не хочу открывать свое имя — уверена, что доктор Старкс хорошо меня помнит. Если Вы решите разобраться в этом деле, свяжитесь, пожалуйста, с моим адвокатом и/или моим психиатром.

Подписи не было, зато имелись имена и адреса адвоката и психиатра. Адвокат жил в центре Нью-Йорка, а психиатр — в пригороде Бостона. У Рики тряслись руки. Голова шла кругом.

Письмо не содержало ни единого слова правды.

Несколько секунд он расхаживал взад-вперед по кабинету, потом упал в старое кожаное кресло, стоявшее в изголовье кушетки. Относительно того, кто состряпал жалобу, у него сомнений не было. Анонимность жертвы делала это очевидным. Куда важнее было понять, для чего это понадобилось.

Телефон стоял на полу рядом с креслом. Рики нагнулся и поднял его. Через секунду он отыскал номер офиса президента Общества психоаналитиков и торопливо набрал его.

Трубку сняла секретарша.

— Алло, — произнес усталый женский голос. — Офис доктора Рота.

— Мне нужно передать доктору сообщение, — сказал Рики.

— Доктор в отпуске. Если у вас что-то срочное, позвоните доктору Альберту Майклсу по телефону…

Рики перебил ее:

— Это срочность не того рода, и сообщение тоже. Доктору Роту будет интересно выслушать меня.

— Мы обязаны придерживаться установленной процедуры.

— Ну разумеется. Если у человека не хватает мозгов, он заменяет их процедурами. А человек с сильным характером знает, когда следует их проигнорировать. Вы из каких, мисс?

Женщина помолчала.

— Что за сообщение?

— Скажите доктору Роту, что доктор Фредерик Старкс… Лучше запишите…

— Я записываю, — раздраженно ответила женщина.

— Что доктор Старкс получил его письмо и желает проинформировать его, что жалоба не содержит ни единого слова правды. Все в ней выдумано от начала и до конца.

— Ни единого слова правды… Хорошо… Выдумано. Я записала. Вы хотите, чтобы я позвонила ему и передала это? Он в отпуске.

— Мы все в отпуске, — сказал Рики и повесил трубку.

Он откинулся в кресле. Вот уже много лет он ни с кем не разговаривал так грубо. Это было противно его натуре. Впрочем, подумал он, в ближайшие несколько дней ему, скорее всего, придется совершить не один поступок, противный его натуре. Он перечитал анонимную жалобу.

Все было задумано куда более тонко, чем казалось на первый взгляд. Жалобщица заявляла об изнасиловании, но поместила его во времени точно за границей срока давности. В полицию никто обращаться не станет. Вместо этого комитет по этике затеет тягостное расследование. Оно будет медленным, бестолковым и вряд ли начнется до истечения срока, установленного для игры.

— Ему нужно, чтобы я остался один, — выпалил Рики. — Он не хочет, чтобы мне кто-нибудь помогал.

Мысль о проделанном Румпельштильцхеном дьявольском фокусе чуть не заставила Рики улыбнуться. Этот человек понимал, что Рики будет мучиться вопросами, связанными с обстоятельствами смерти Циммермана. А к кому мог бы Рики обратиться за помощью? К другому психоаналитику, к товарищу, с которым можно было бы выговориться.

Теперь же этого не произойдет. Я один, подумал Рики. Изолирован. Брошен на произвол судьбы. Именно этого и хотел Румпельштильцхен.

Он снова взглянул на письмо. Анонимщица указала в своей лживой жалобе имена манхэттенского адвоката и бостонского психиатра. Их имена проставлены для меня, подумал Рики. Это путь, которым мне придется пройти.

Остаток дня он потратил, изучая каждую частность письма Румпельштильцхена, стараясь выдавить что-нибудь новое из рифмованного ключа. Однако на следующее утро, стоило Рики облачиться в костюм, повязать галстук и перечеркнуть в календаре еще один день, как он сразу почувствовал, что времени у него в обрез. Важно было хотя бы сформулировать свой первый вопрос и позвонить в «Таймс», чтобы вопрос этот поместили в колонке объявлений.

Он вышел из дома, и теплое утро насмешливо улыбнулось ему. Рики полагал, что за ним следят. Каждый, кого он видел на улице, казался ему подозрительным. Мужчина на углу, перегружавший товар в бакалейную лавку, бизнесмен, торопливо шагавший по тротуару, бездомный бродяга в стенной нише… Любой из них мог следить за ним.

Рики дошел до угла и остановил такси.

Улицу, на которой располагалась контора адвоката, почти перегородил большой белый автофургон, оставив ровно столько места, чтобы мимо него могла протиснуться машина. Трое или четверо дюжих парней сновали в подъезд и обратно, набивая фургон картонными коробками, креслами и тому подобным. Мужчина в синем блейзере с табличкой охранника на груди стоял в сторонке, наблюдая за происходящим.

Рики вылез из такси и подошел к охраннику:

— Я ищу контору адвоката, мистера Мерлина. Он…

— Шестой этаж, на самом верху, — ответил охранник. — Вам назначено? А то у него дел по горло, переезд и все такое.

— Он переезжает?

— Говорят, пробился в высшую лигу, дорвался до больших денег, — ответил охранник.

Выйдя на шестом этаже, Рики увидел контору адвоката. Двери стояли нараспашку, двое грузчиков возились с письменным столом, приподнимая его и поворачивая под разными углами, чтобы протиснуть в дверной проем. Средних лет женщина в джинсах, кроссовках и футболке от известного модельера бдительно присматривала за ними.